Ну наконец-то! :)))

[Ауренга]

@темы: юмор, изображение гранёного стакана

---

[Ауренга]

Наконец-то появилась запись этой дивной песни Качество, конечно, жуть-жуть, но даже в таком качестве песня прекрасна


Listen or download На мою девушку упал for free on Prostopleer

@темы: юмор

---

Леман Русс

[Моргаер]

Продолжая тему юных примархов:




После той картинки, где свеженайденного в джунглях Льва Эль Джонсона приучают к жизни среди благородных рыцарей Калибана, мне все сильнее хотелось нарисовать аналогичный процесс у свеженайденного в Фенрисийских снегах Лемана.

Сдается мне у него все было намного проще:



Перевод: "Запомни, пацан: жратву, - на тарелку, бухло, - в кружку, и не перепутай хотя бы до конца первого часа пира."

@темы: Их нравы, юмор, изображение гранёного стакана

---

Продолжая тему примархов в детстве

[Моргаер]

Лоргар, совсем мелкий, еще не татуированный, но с таким же энтузиазмом тянущийся к знаниям ))
(Почему-то кажется, что если бы у этой картинки было продолжение, то на ней был бы вошедший и хватающийся за сердце Кор, и Лоргар, жестами показывающий что с ним все в порядке, но сам он из-под этого кладезя знаний не выползет.)



Феррус Манус в детстве.

@темы: юмор, изображение гранёного стакана, восторженные звери в исподнем

---

Еще немного примархов - детей ))

[Моргаер]

Корвус Коракс - мечтает о звездах в подземных копях Ликэйи.


Маленький Конрад Керз на улицах Готэма Нострамо.

@темы: изображение гранёного стакана, божественная теория

---

Red’unz Go Fasta!

[Jenious]

@темы: Их нравы, юмор

---

Продолжая тему Примархов в детстве:

[Моргаер]

Свеженайденного в джунглях Льва приучают к благам цивилизации.



Маленький Вулкан, - пока папа не видит утянул его молот и фартук, и пытается накрафтить что-нибудь самостоятельно. ))

@темы: Их нравы, юмор, изображение гранёного стакана

---

40k.

[Ауренга]

Ролик про сорок тысячелетий истории. Для визуализации Тёмной Эры Технологий и прочих невизуализированных эпох автор использовал кадры из других космоопер - вышло любопытно

@темы: пафос, изображение гранёного стакана, божественная теория, Очевидное-невероятное

---

[Моргаер]

После маленького Магнуса решила еще немного развить тему примархов в детстве )))

Сангвиний


Мелкий Фулгрим в разгар рабочего дня. (даже не спрашивайте, что он там тащит...)

@темы: изображение гранёного стакана, восторженные звери в исподнем

---

Срыв покровов...

[Ауренга]

...или Где на самом деле пропадает Леман Расс
Не моё! утащено из проклятых богами анонимных бездн


***
...Расс с грохотом нёсся по коридорам меж бесконечных книжных полок, шкафов и стеллажей, ориентируясь по слабому, едва уловимому запаху. Мимо него со свистом проносились разноцветные, но давно выцветшие корешки книг, мраморный пол крошился под его могучими подошвами. Поворот, ещё один... На этот раз он должен успеть. Такая возможность выпадает лишь раз в столетие, и он не собирался её упускать. Запах усиливался. Поворот, ещё один... За ним оказался длинный коридор, заканчивавшийся, опять же, огромным книжным шкафом, вершины которого не было видно — она скрывалась во тьме под потолком, если в этом проклятом месте вообще был потолок. Меж тем запах указывал, что его цель находится прямо за ним. Расс взревел и рванул вперёд с ещё большей яростью, выставив вперёд левое плечо, подобно нападающему игроку в Имперский Футбол — так любимой Дорном игры древней Терры.
Удар, казалось, сотряс Тайную Библиотеку до самого фундамента. Туча пыли, грохот падающих и разлетающихся во все стороны огромных камней, деревянных балок и бесчисленных книг. Спустя секунду из этого ада появился Расс, стряхивая мусор с гигантских наплечников, и тут же в изумлении замер: его вновь опередили. Магнус со скучающим видом посмотрел на часы.
- Сегодня ты быстрее, чем в прошлый раз.
Расс не слышал его. Приоткрыв рот и высунув язык, он во все глаза таращился на источник запаха, что уже держал в руке примарх Тысячи Сынов. Гигантская запотевшая кружка ледяного пива, с густой пенной шапкой и умопомрачительно медленно поднимающимися к поверхности пузырьками.
- Ты знаешь правила, братец. Ты не выйдешь из Тайной Библиотеки, пока полностью не прочитаешь хотя бы одну из этих книг. Твои попытки настолько убоги, что даже Тзинч сжалился и решил вознаградить тебя кружкой пива, как только ты осилишь оглавление, но... Знаешь, я навещаю тебя каждые сто лет, а ты никак не смиришься.
- Да идите вы нахуй, пидоры! Вы оба, со своим богом-мозгоёбом!!
Расс рванулся было к брату, но в ту же секунду между ними прошла гигантская трещина, которая мгновенно заполнилась какой-то вязкой жидкостью, и зал оказался разделён странно пахнущей рекой шириной в полсотни метров. Расс расхохотался.
- Неужели ты думаешь, что что-то помешает мне перейти по дну этот ручеёк и хорошенько приложить тебя башкой о стену, яйцеголовый?..
- Помеха — ты сам, брат. Канал заполнен чистейшей спермой Детей Императора — подарок от Фулгрима... и, кстати, у него нет дна. Всё ещё хочешь искупаться?
Расс осёкся на полуслове и попятился прочь от канала. Циклоп любовался фантастическим сочетанием отчаяния и бешенства на лице брата.
- Ну же, просто попробуй. Читать — это здорово! Начни вон стой книжки поменьше.
- Сука, я знаю, что это за книга! Они все одинаковые! Это опять будет...
- Да брось, я уверен, на этот раз тебе повезёт.
Расс недоверчиво поднял одну из валяющихся рядом книг в непрозрачной обложке. Совсем, на первый взгляд, небольшую, похожую на сборники фенрисских сказок для детей. Перевернул первую страницу и… Он даже не матерился. Примарх Шестого Легиона орал жутким голосом, подобным рёву пара высокого давления, сбрасываемого через аварийные клапаны промышленного котла какого-нибудь мира-кузницы и, продолжая орать на одной не меняющейся ноте, крошил силовым топором всё, на что падал его взгляд. Магнус, жмуря от удовольствия единственный глаз, допил изумительное, мягчайшее пиво.
- Как-нибудь в другой раз, братец. Увидимся через столетие... жопошник, - произнёс он (последнее слово — голосом Бьорна) за мгновение до того, как растаять в воздухе.
Расс не слышал его. Во все стороны летели щепки, щебёнка и изодранные книги. Медленно вращаясь, с полным равнодушием к творящемуся безумию, на пол опускались странички из Кодекса Астартес.

@темы: юмор, истории с другого берега

---

Немного о Магнусе

[Моргаер]

"Предатель"Аарон Дембски-Боудена - это вообще прекрасная книга, но есть в ней эпизод, который я мечтала нарисовать с того момента, как его прочитала )))

@темы: Их нравы, юмор, изображение гранёного стакана, божественная теория

---

Имена истины.

[Ауренга]

*пускай здесь тоже будет, для порядку*
Фанфик, написанный в подарок для Sinitari.
Название: "Имена истины".
Фандом (конкретно): Аарон Дембски-Боуден, "Первый еретик"
Рейтинг: G.
Примечания: гимны богам собраны из разных мандал Ригведы, цитируемые священные тексты - из Упанишад.

***

Священники пели. Монотонный речитатив далеко разносился в жарком оцепенелом воздухе. Казалось, звук отражается от бледного купола небосвода, и голоса самого неба многократным эхом вплетаются в гимн. Был час молитвы. Лучи заходящего солнца озаряли Святой Город, его стройные башни и дивные висячие сады, многочисленные дворцы и храмы. С высокого балкона открывался вид на реку Франес. Рыбаки и грузчики на причалах остановили работу и благочестиво преклонили колени, обратившись лицами к храмам Варадеша.

Боги ведут прямо вперед того, кто предан богам.
Они взирают на жертву, растянутую, как мировое пространство.
Кто первым проложил пути? Кто первым призвал богов, дрожащих от нетерпения?

Истекал семидесятый из восьмидесяти часов дня. Начинался долгий закат. На витых колоннах балкона медленно увядали гирлянды серых лилий. Лепестки один за другим опадали на каменный пол. Скоро послушники приберутся здесь и принесут свежие гирлянды. Так идёт время: день за днём, год за годом, столетие за столетием. Мир неизменен. Вращается Великое Колесо.

О вы, чья сила истинна, явите её своим величием!
Неутомимые, властные, сверкающие, молниеносные,
повелители колдовской мощи!

Услыхав звон, возвещавший о времени молитвы, двое священников на балконе прервали беседу и сложили пальцы в одинаковых знаках почтения. Они не присоединяли голоса к пению братьев, но повторяли благие строки гимна беззвучно, едва шевеля губами.

К богам обращаемся мы с обычным призывом:
Да придут к нам со всех сторон прекрасные силы духа.
Жертвователь восходит на высшее небо.
Благо нам!

Длинней становились тени. В небе появились прозрачные мазки облаков, похожие на обрывки самого тонкого шёлка или лепестки серых лилий.
Гимн завершился. Воцарилась тишина. Спустя пару минут с Франеса донеслись сигнальные гудки и рёв лодочных моторов.
Улыбнувшись, один из священников прошёл вперёд - к массивной краснокаменной балюстраде, озарённой солнцем. Второй шагнул следом, но остался в тени колонн. Священники были похожи, как братья. Возраст не оставил печати на их лицах, иссушенных нескончаемыми постами. На одинаковых серых плащах не было украшений: правящее духовенство Колхиды практиковало аскетизм.
- Если бы я знал тебя чуть хуже, Шаддак, - сказал стоявший в тени, - я спросил бы, чего ты хочешь.
- Ты знаешь, - Шаддак опустил ладони на горячий камень перил. Казалось, он с интересом следит за разгрузкой сейнеров на Франесе.
- Знаю. Тебя нельзя купить посулами. Но я не теряю надежды переубедить тебя.
Шаддак покачал головой, не оборачиваясь.
- Друг мой. Ты ведь и сам не веришь в этот бред больного ребёнка. А хочешь, чтобы верили другие.
Донёсся тихий смешок.
- Я ведь могу ничего не объяснять, правда?
- Можешь, - откликнулся Шаддак. - Ты - человек, который верит только в себя.
Смешок повторился.
- Звучит так, будто ты это одобряешь.
- Не скрою, это мне всегда в тебе нравилось. Но сейчас...
- Что?
- Твоё честолюбие одолевает твоё здравомыслие. И это меня тревожит.
- Честолюбие? - собеседник Шаддака вышел из тени. Лучи заходящего солнца позолотили его сухое лицо. - Напротив. Мои действия продиктованы исключительно здравомыслием.
- Хороший парадокс. Достойный мастера веры.
Тот вздохнул.
- Прислушайся ко мне. Я прошу. Я бесконечно дорожу твоей дружбой. Больше всего я хочу видеть тебя союзником.
Шаддак обернулся.
- Отображённый в каждом образе, чтобы его образ воспринимали, - внезапно процитировал он. - Десяток и тысячи, многочисленные и бесконечные. Он ничего не имеет ни до себя, ни после себя, ни внутри, ни вовне. Он пребывает во всех телах. Нет ничего не покрытого им, нет ничего не скрытого им. Он приносит полное освобождение тем, кто побеждает, осознав единичность и совокупность.
- Изречения пророка Тизина, книга восьмая, глава четвёртая.
- Очень сложно, правда? - Шаддак улыбался, серые глаза его искрились. - Непонятно. Зачем всё это? К чему всё это? Простому человеку это не нужно. Простому человеку нужен бог, похожий на него самого. Только побольше размером и, желательно, окружённый сиянием. Золотым. Именно таким богом бредит твой сын. Именно этот образ ты намерен использовать. Народу понравится.
- Ты прав, - сказал второй священник, не скрывая иронии. - Это одна из истин. Но, как посвящённый высшего круга, ты должен видеть их восемь.
Шаддак покривил рот.
- Ты ведь не хуже меня знаешь смысл Восьмеричного пути... Четыре силы. Четыре пророка. Но восемь направлений. Нечётные... восприятие, покорность, ученичество. Чётные – осознание, власть, контроль. Гнев, отчаяние, гордыня, похоть. Овладев четырьмя силами, посвящённый замыкает цепь, и Великое Колесо продолжает катиться.
- По кругу.
- Что?
- Великое Колесо уже очень долго вращается на одном месте. Пора двинуть его вперёд, Мал Шаддак.
Тот помолчал.
- Поразительно, - сказал он наконец. - В какой-то момент я был готов с тобой согласиться.
- Приятно, что мои усилия не напрасны. Шаддак, мой сын не болен. И он - не ребёнок. Он должен получить посвящение. Я прошу тебя подтвердить...
- Это невозможно. Сколько лет продолжается его послушничество?
- Разве это имеет значение? Он искушён в обрядах и помнит все священные тексты лучше меня.
- Но понимает ли?
- Ты можешь убедиться в этом лично. Ты вправе требовать и расспрашивать.
- Я услышу от него твои слова. А с тобой, мой друг, спорить трудно.
- Уж не легче, чем с тобой.
Священники обменялись улыбками. Потом Мал Шаддак сказал:
- В конце концов, я могу предложить тебе формальную причину.
- Я весь любопытство.
Шаддак снова улыбнулся.
- Помнишь, как мы сбежали в Варадеш, когда нам было пятнадцать? Прикидывались рыбаками, нализались до изумления, до утра гуляли с девочками... Помнишь, как их звали?
- Я помню, как звали твою. Она нравилась мне больше. С тех пор я затаил на тебя злобу.
Оба рассмеялись.
- Мои ученики проделали это в прошлую декаду, - продолжил Шаддак. - Разумеется, я выпорол их и назначил им суровое покаяние. В точности так, как поступил много лет назад наш учитель. Срок покаяния истечёт, юноши придут в себя, и мы приступим к завершению Колеса. Они готовы... Когда Лоргар сбежит из-под твоего присмотра, чтобы заняться чем-нибудь более приятным, нежели переписывание священных книг?
- Ты слишком примитивно понимаешь учение четвёртого пророка, мой друг.
- А ты, выходит, вовсе его отвергаешь? Чтобы овладеть силой страстных желаний, надо, чтобы они были. Посвящённый Восьмеричного пути обязан быть физически полноценным. В ином случае посвящение обернётся кощунством.
Повисло молчание.
- И всё же ты сам признаёшь, что это только формальный повод. Тебе просто не нравится то, что я затеваю.
- Колхида уже видела, к чему приводит незамкнутая цепь. Ты приведёшь нас всех к гибели.
- Ты ошибаешься. Ты слепо привержен традициям. И в тебе говорит страх.
- Продолжать этот спор бессмысленно, - Шаддак мрачновато усмехнулся. - Передо мной человек, который верит только в себя. Мой друг, Кор Фаэрон.


Ночь подступала. На западе ещё догорали янтарные отблески, но на речных причалах уже засияли сети люминофоров. Работа прекращалась там лишь на срок, отведённый для молитвы. Осветились и жилые кварталы города, его сады и дороги. Но спиралевидные храмы высились подобно диким скалам, окутанные тьмой. По традиции освящённые постройки мог озарять только живой огонь.

Кто сегодня впрягает в дышло быков закона,
Буйных, гневных, злонравных?
Восемь стрел, пронзающие сердца, тем не менее, благодатны.
Кто удачно им служит, тот будет жить.

Во внутренних переходах кое-где висели крепления для факелов, но нередко огонь не зажигали вовсе, чтобы не перебивать ночное зрение. За восемьдесят часов ночи человеческие глаза привыкали к тьме.
Кор Фаэрон отодвинул циновку, служившую дверью, и вошёл в тесную келью послушника. Для её обитателя она была особенно тесной: тот уже стал на голову выше приёмного отца и, похоже, продолжал расти. Фаэрон вспомнил слова Шаддака и поморщился. Лоргар взрослел с неестественной скоростью, но развитие, форсированное неведомой – возможно, божественной – силой, так же не было естественным. Не было равномерным. Сейчас Лоргар выглядел как взрослый мужчина, но мыслил всё ещё как подросток, а эмоции его оставались совершенно детскими.
Впрочем, время должно было это исправить.
Тихий ветер проникал в приотворённое окно, принося запахи пряностей, цветов и песка. Свеча, насаженная на иглу примитивного подсвечника, осталась неоплавленной: её не зажигали.
- Отец? – Лоргар отложил перо и почтительно встал
- Не нужно писать в темноте, - сказал Фаэрон, ласково коснувшись руки сына. - Это вредно для глаз.
- Я вижу так же хорошо, как днём. Ты чем-то расстроен, отец?
- От тебя ничего не скрыть, - улыбнулся тот.
- Мал Шаддак не стал тебя слушать?
- Ты очень прямолинеен.
- Прости...
Фаэрон покачал головой.
- Шаддак выслушал меня и попытался меня переубедить. – сказал он. - В этом есть и хорошая сторона: он один из умнейших людей Варадеша, и теперь я знаю, что мне могут возразить другие. Вряд ли они будут столь же проницательны. А теперь сядь. Я хочу на тебя посмотреть.
Лоргар послушно опустился на табурет. Строки священных текстов тянулись по его коже на лбу и щеках. Самые свежие татуировки опускались уже на шею. Фаэрон провёл вдоль них кончиками пальцев. В темноте он не различал слов, но знал, о чём они гласят.
- Мал Шаддак, - сказал он в задумчивости, - человек, глубоко приверженный традициям. Они его и погубят.
- Разве ты не сожалеешь о нём?
- Сожалею? – Фаэрон вздохнул. – Моё сердце рвётся на части. Шаддак – мой друг. Но истина дороже. Твоя истина, Лоргар.
Глаза Лоргара засияли.
«Одна истина из восьми равновеликих», – подумал Кор Фаэрон. Шаддак знал, что люди слабы, но всё равно оставался идеалистом. Он верил, что подлинный Восьмеричный путь доступен по крайней мере большинству посвящённых. «Мне будет его не хватать».
- У Шаддака много сторонников, - сказал он. – Они вторят ему, как эхо.
- Значит, я не получу посвящения?
- Получишь. Это я могу тебе обещать.
Взгляд Лоргара стал испытующим.
- Отец, что ты задумал?
Кор Фаэрон едва приметно улыбнулся.
- Есть прекрасный старинный обычай. Воины решают спор поединком. Священникам не пристало браться за оружие. Но и у духовных лиц случаются поединки. Когда двое не могут сойтись в понимании святых писаний, и ни у кого нет решающих доводов...
- Священный спор? – Лоргар вскинулся. – Ты вызовешь его на священный спор? Я читал: так Фал Дагор, называемый также Серебряным Змеем, доказал истинность учения о недвойственности. И он стал первосвященником, потому что никто не мог отрицать его правоту...
Фаэрон засмеялся.
- Что ты будешь делать, когда прочитаешь все книги?
Это была старая шутка. Лоргар беспокойно улыбнулся:
- Придётся писать свою. Но... если вы в самом деле начнёте священный спор...
- Что тебя тревожит?
- Спорщики ставят на кон собственную жизнь.
Кор Фаэрон помолчал, выбирая слова.
- Когда один из посвящённых ступает в круг спора, обозначенный восемью кострами, - медленно произнёс он, - это значит, что сокровище, которое он несёт в сердце, ценно для него настолько, что жизнь уже не имеет значения. Если он проиграет, то сам не пожелает жить дальше. Смерть станет для него избавлением.
Лицо Лоргара потемнело.
- Что, если ты проиграешь?
- Разве я могу проиграть? За мной – истина.
Воцарилась тишина. Фаэрон смотрел на сына со снисходительной полуулыбкой: тот опустил глаза, нервно сжал пальцы. Губы его вздрагивали. Жажда признания, юношеское нетерпение и азарт боролись в нём со страхом за приёмного отца и любовью к нему. Видеть это было отрадно.
- Или ты не уверен в своих словах, Лоргар? – сказал Кор Фаэрон с подчёркнутой мягкостью. – Если сомневаешься ты, то я, разумеется, отступлюсь.
- Я не сомневаюсь, - хмуро отозвался тот. Он не поднимал головы, и Кор Фаэрон протянул руку, коснувшись его подбородка двумя пальцами.
- Это урок, - сказал он. - Запомни его. Сама по себе истина не требует доказательств. Но если ты хочешь нести её другим, приготовься к тому, что её придётся отстаивать. Выступать на битву, одерживать победы во имя её. Победа сопутствует истине.
Тёмные глаза ученика смотрели куда-то вкось, чуть выше его плеча, словно Лоргар различал нечто осмысленное в ночном мраке. Наконец он кивнул, откликнувшись:
- Так же, как истина – победе.


Обладатель чудесных сил, всеведущий, непостижимый.
Лютый убийца врагов, сокрушитель препятствий.
Владыка стоячих вод, приемлющий все существа.
Прекрасноликий, щедрый даритель, возбуждённый поклонениями.
К вам обращаемся, многопризываемые, самовластные.

В пустыне звёзды сияют ярко.
Под украшенным небосводом готовился великий обряд. Много лет минуло с тех пор, как в последний раз два непримиримых мыслителя сходились в священном споре. Едва ли не всё духовенство Варадеша покинуло город, чтобы наблюдать за происходящим. Священники останавливались в стороне от костров, гасили факелы, и тьма укутывала их непроницаемым покрывалом.
Иные из них стремились к пониманию. Они хотели выслушать доводы и возражения, разумно, с открытыми глазами избрать сторону, возвысить голос в защиту истины. Другие желали необычайного зрелища и яркой победы – неважно, чьей. Третьи оставались во власти страха и немоты: стремились выглядеть беспристрастными и ждали, когда обозначится победитель, чтобы немедля примкнуть к нему и разделить его триумф. Третьих было больше всего. Каждый из них в отдельности не заслуживал и слова. Но с тем, на чьей стороне оказалась бы вся эта серая безликая масса, не решились бы соперничать ни первые, ни вторые.
Послушники разложили поленья и с пением молитв разожгли костры: восемь костров, обозначавших оси Великого Колеса. Спорщики подошли к ним с двух сторон, и с третьей появился распорядитель – седобородый старик, согбенный бременем лет. Он единственный был облачён в белое. Распорядитель выглядел дряхлым и измождённым, но когда он заговорил, то низкий и звучный голос его разнёсся над пустыней, как гром.
Он восславил богов и вознёс хвалу Великому Колесу, а о прочем говорил недолго. Здесь встретились несогласные, чтобы установить истину, и сотни посвящённых, чтобы внять ей.
- Чем вы готовы поступиться? – наконец, сказал распорядитель. – Ритуальный спор есть великое жертвоприношение. Назовите же то, что будет возложено на алтарь.
Мал Шаддак приблизился к костру. Пляшущие языки пламени озарили его фигуру.
- Я уступаю Кор Фаэрону право требовать первым.
Он выглядел расслабленным и почти улыбался. Его намерения было несложно прочесть. Тысячелетняя традиция освящала обычай человеческого жертвоприношения. Проигравший добровольно отдавал богам свою кровь и дыхание. Но священные тексты заключали в себе множество парадоксов и тёмных мест. И в них говорилось также: тот, кто первым называет ставкой жизнь собрата, теряет часть блеска и благочестия.
Кор Фаэрон прикрыл глаза. Ещё не подали знака, но состязание началось... Впрочем, оно началось задолго до этого дня.
- По обычаю, - размеренно проговорил он, - на алтарь возлагается жизнь. Однако в споре об истине смерть не означает ни победы, ни поражения. Потому мои требования таковы: если я одержу победу, ты дашь обет молчания длиной в год. Ты не станешь изъясняться ни письменно, ни жестами, ни с помощью обладателей психических сил. Ты удалишься от служб, споров, участия в собраниях. Ты не будешь ни возражать, ни выражать поддержку кому-либо. Такой ставки я жду от тебя, Мал Шаддак, и готов выслушать твои требования.
Распорядитель кивнул с одобрением.
Глаза Шаддака расширились. Он оценил ответный удар и не остался разочарован. Казалось, ход противника вызвал в нём восхищение.
- Хочешь, чтобы я заткнулся? – пробормотал он на сниженном диалекте.
Кор Фаэрон ответил усмешкой.
- Можешь требовать от меня того же.
- Нет. О, нет, - Шаддак сощурился. – Если я одержу победу в этом споре, ты уступишь мне своего ученика.
- Что?!
- Ты передашь под мою опеку своего ученика и приёмного сына, дитя, дарованное небесами, - и он прибавил с лучистой улыбкой, - которое стоит вон там с глупым видом. Лоргар, захлопни рот.
- Это невозможно. Я не принимаю... - Фаэрон осёкся, заметив раздражённый жест распорядителя.
- Ставки не равны! – рявкнул старик. – Мал Шаддак, отступись или прими изменение ставки.
- Я готов принять изменение ставки.
Ноздри Фаэрона раздувались.
- Как говорят, сын дорог человеку не менее, чем сама жизнь. Если благочестивый Мал Шаддак желает, чтобы ставкой была жизнь, я уважаю и принимаю его желание. Таким образом, если я одержу победу в этом споре, ты удалишься в пустыню и отдашь судьбу в руки богов.
Шаддак безмятежно улыбнулся.
- Я согласен.
Распорядитель обвёл их хмурым взглядом из-под набрякших век.
- Да будет так, - сказал он. - Во славу Восьми путей, я подтверждаю, что слышал вас и понял вас ясно. Отныне и до завершения ритуала слова произносятся только в круге. Остальные внимают и хранят молчание. Начинайте.
Жертвенный жир пролился на поленья. Языки костров с треском взметнулись вверх. Медленными шагами спорщики вошли в круг.
- Уступаю Мал Шаддаку право говорить первым.
Глаза Кор Фаэрона горели мрачным огнём, но голос звучал мягко, вкрадчиво. Шаддак отвёл взгляд, словно залюбовался вдруг звёздным небом. Первый раунд в действительности уже завершился. Открытая схватка начиналась с ударов вежливости, и они ничего не значили.
- Куда исчезли четыре пророка? – спросил Шаддак.
- Они ушли туда, куда уходят повернувшие Великое Колесо. Где соединяются явный мир и скрытый мир?
- Они соединяются посредством человеческого разума.
На несколько мгновений оба умолкли. Шаддак переплёл пальцы у груди.
- Сказано так: кто почитает неявленное, попадает в слепую тьму. Для чего же следует приносить богам жертвы?
Фаэрон облизал губы сухим языком.
- Достигая смерти в слепоте, в невежестве и безмыслии, посвящённый переправляется через смерть с помощью знания. Бестелесный и неуязвимый, он проявляется для бессмертия.
Шаддак сделал шаг в сторону. Спустя минуту оба медленно шли по кругу внутри кольца из костров, на ходу обмениваясь вопросами и ответами. Часть вопросов представляла собой цитаты из писаний пророков или из комментариев к ним, другая лишь опиралась на известные постулаты учения или на молитвенные формулы. Это был не первый и даже не тысячный спор между Шаддаком и Фаэроном, но только сейчас он должен был завершиться чистой победой.
Наконец Шаддак сказал:
- Вещи и события вытканы вдоль и поперёк на пространстве и времени. На чём вытканы пространство и время?
- Они вытканы на силе действительности и недействительности. На чём же выткана сила действительности и недействительности?
- Она выткана на жертвоприношении. На чём, поистине, выткано жертвоприношение?
- Оно выткано на воле богов, - ответил Кор Фаэрон и едва не выругался.
Это была цитата из «Диалогов Гарга», и их знал наизусть каждый послушник. Каждый зритель за пределами круга понимал теперь, к чему идёт спор. Дальше по тексту «Диалогов» следовал вопрос о том, на чём выткана воля богов, и ответ о непостижимом. Когда же докучливый Гарг спрашивал у пророка Тизина, на чём выткано непостижимое, утомлённый пророк отвечал: «Ты слишком много спрашиваешь о божественном, о котором, поистине, нельзя спрашивать слишком много. Гарг, не спрашивай слишком много, чтобы у тебя не отвалилась голова».
Пророк мог позволить себе подобный ответ. Но никто не смел повторить эти слова вслед за ним, и в ритуальном споре точное завершение цитаты означало поражение. Нужен был другой ответ. Другой. Веский, достойный, исчерпывающий. Решающий удар.
- На чём выткано непостижимое? – улыбаясь, произнёс Мал Шаддак.
Фаэрон закусил губу. На размышления оставалось не более нескольких секунд. Шаддак слишком хорошо знал его и поймал его, как ребёнка. Знание цитат хорошо для игры на знание цитат, но не для священного спора мудрецов...
- На чём же выткано непостижимое? - повторил Шаддак.
Не оставалось сомнений, что он с самого начала планировал ловушку. В рамках учения Восьмеричного пути на вопрос не было ответа.
Распорядитель поднял седую голову. Он не торопился, но уже готов был назвать победителя.
Кор Фаэрон молчал. Мал Шаддак улыбался.
- На истине, - негромко, но предельно отчётливо произнёс Лоргар за границей круга. - На Изначальной Истине.
Поднялся ветер. Языки костров забились, клонясь к песку. Распорядитель выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. За границей круга, во тьме, понеслись шепотки, сотни шепотков, будто плеск вздымающейся волны. Сейчас эта волна оставалась непроявленной, призрачной, но ей предстояло совершить многое... Фаэрон улыбнулся.
- Станешь ли спорить с ответом, Шаддак?


Это сверкающее небесное познание
Мудрецы хранят в обители истины.

- Вот следующий урок, - ласково сказал Кор Фаэрон. – Победа не всегда приходит в торжественном блеске. Иногда она может выглядеть невзрачно. Но суть её не зависит от облика.
Факелы на стенах источали жар. Ни одно крепление не оставалось пустым. Дым вился из курильниц, наполняя комнату душными ароматами.
- Что теперь?
- Всё закончилось наилучшим образом, хотя наивному взгляду так не покажется. Священный спор был прерван и признан недействительным. Но слово истины прозвучало в нём, и все его слышали. Мал Шаддак сохранил жизнь и, казалось бы, остался непобеждённым. Но его положение пошатнулось, и, что ещё важнее, пошатнулась его уверенность в себе... Что ты стоишь? Раздевайся.
Лоргар с тяжёлым вздохом стащил рубаху, оставшись в одной набедренной повязке, и привычным движением опустился на колени.
- Я выслушал от почтенного Дарн-Ахти много неприятного о твоём поведении, - заметил Кор Фаэрон. – И много приятного о твоих успехах в постижении мудрости.
Он протянул плётку между пальцами, проверяя её упругость и гибкость. Лоргар нервно облизнулся, следя за движениями его рук. Судя по его участившемуся дыханию и закаменевшим мускулам пресса, Шаддак был не вполне прав, когда говорил об отсутствии чувственных желаний. Кор Фаэрон улыбнулся, приближаясь.
- Мне было приказано назначить тебе суровое покаяние. Но когда его срок истечёт, ты будешь посвящён.
- Отец, - Лоргар заглянул ему в лицо.
- Я слушаю.
- Что ты собирался ответить Шаддаку? Я проявил несдержанность и перебил тебя. Но я хочу знать твой ответ.
Кор Фаэрон приобнял его за шею.
- Неужели ты думал, что я в самом деле могу тебя проиграть?
- Что ты собирался ответить?
Фаэрон вздохнул.
- Теперь это уже не имеет значения.
Он взял в ладони лицо коленопреклонённого Лоргара и поцеловал его в лоб.
- Ты проиграл, - тихо сказал ему Лоргар. – Ведь ты проиграл.
- Нет, мой мальчик. Мы выиграли. Теперь читай гимн Святым именам истины. Вслух. Потом прочтёшь Обращение к недвойственному.
Плеть свистнула в первый раз.

@темы: истории с другого берега

---

Магнус в детстве

[Моргаер]

Обучается медитациям, выпадениям в астрал эмпиреи и знакомится с местной живностью ))

@темы: Их нравы, юмор, изображение гранёного стакана

---

[Моргаер]

Вроде этого здесь еще не было )))
Клипы по вахо-песням на My Little Pony. (Не смотря на еретический видеоряд получились на удивление хорошо)

1) Лоргар


Текст песни

рассказчик------
----Опущены стяги,Легион и Примарх
----стоят на коленях в пыли
В дыме пожарищ кровавый закат
руины столицы вдали

----Ты не можешь поверить обидным словам
----И странным все кажется сном
Обвиненьем как плетью терзает тебя
Тот кого звал ты отцом
-----------------

ИМПЕРАТОР---
ВАШ ПОХОД БЕЗПОЛЕЗЕН!ПОБЕДЫ ПУСТЫ!
ИСПОЛНИТЬ ПРИКАЗ ТЫ НЕ СМОГ!
И ВСЕ ЧТО ТЫ СОЗДАЛ ВСЕГО ЛИШЬ ЗОЛА
И ПЕПЕЛ ЛЕЖАЩИЙ У НОГ!

НУЖДАЮСЬ Я В ВОИНАХ А НЕ В ЖРЕЦАХ
ПРОПОВЕДНИКИ МНЕ НЕ НУЖНЫ!
ОТРИНЬТЕ СВОЙ ПУТЬ И ВЕДИТЕ ВОЙНУ
ДЛЯ КОТОРОЙ ВЫ РОЖДЕНЫ!!!
------

Рассказчик--------------
----Пеплом осыпано Примарха чело
----разрушен в прах идеал

ЛОРГАР
"Отец не был богом он лишь человек
божество не там я искал"

Рассказчик-------
-----и гложет обида словно змея
----тьма что свернулась внутри

ЛОРГАР
"Человек быть не может Без веры в богов
Их я должен найти"

ЭРЕБ
=О мой Повелитель ,я знаю ответ я укажу вам путь=
=Могучие силы есть среди звезд,Боги что жаждут и ждут=

=Ждут поклонения и веры от нас,силу даруя взамен =
=Мой Повелитель сделайте шаг! время пришло перемен=

Темные Боги

+++Суть мироздания откроем тебе .познаешь ты истины свет++++
+++Величие Хаоса подарим тебе.Примарх ,мы ждем ответ+++

Рассказчик------
----нет на сердце больше вины
----Лишь на душе жуткий шрам

ЛОРГАР
"О Император, ты хочешь войны?
Что ж, я тебе ее дам..."

2) Песня, посвященная архипредателю Хорусу, бывшему первому примарху.
(Как я понимаю, Рэрити представляет собой Хоруса до Ереси, Луна - каким он стал во время. Кто Император... Ну это очевидно )))).



3) Брошен во тьме - о Конраде.



Текст песни:

Читать дальше

Брошен один и рыдает ребёнок,
Груз одиночества сердце сковал.
Зыбкий барьер меж мирами так тонок:
Где справедливость, что вечно искал?

Холодного мрака скользкие руки
Вдруг отступили: спустился с небес
Тот, кого звал ты сквозь холод и муки-
Твой всемогущий и светлый отец.

Вот оно: счастье! Теперь не один ты,
Братья с тобою, Отец- вы семья!
Только сомненья на сердце пролиты:
Даже не смотрит он на тебя…

ПРИПЕВ:
Как же все страшно и как все странно
В жутком мраке, среди вязких грёз.
Пронзает Вселенную призрак Нострамо,
Охотник Ночной Конрад Кёрз.

Слёз подавляешь ты горькие спазмы,
Варпа видения в душу вошли.
Не отступил и не предал ни разу,
Только ненужным ребёнка сочли…

Ты потерялся, забытый во мраке.
Просто отец взял и руку разжал.
Вьются на грани сознания страхи…
Кто же в итоге кого предавал?

Зыбкий барьер меж мирами так тонок,
Только теплее не станет тебе.
Брошен один и рыдает ребёнок,
Он без отца остается во Тьме…

Брошен во Тьме…
Брошен во Тьме…

@темы: Их нравы, пародии

---

Автор разрешила выложить прекрасное :)

[Ауренга]

04.01.2013 в 14:23

Пишет  Что за Покемон?!!:

Warhammer 40 000 или у меня гостила Моргаер
примарх Лоргар и его человеческой приемный отец, Кор Фаэрон

здесь СЛЭШ))

Фулгрим и Феррус Манус

п.с. если что, я все еще без инета))

@темы: Их нравы, изображение гранёного стакана, восторженные звери в исподнем, слэш (тут и так все ясно)

---

Создание примархов - альтернативная версия.

[Моргаер]

Перевод:
"-... а потом вы решили, что ваша мечта, - стать отцом-одиночкой с 20 буйными сыновьями, и рассказывали о том, как хорошо вы понимаете детей.
- А, одна из этих "таких классных пока ты пьян" идей, вроде "прикопать дракона на Марсе"...
- Ага... Таак... Как детишек назовете?
- ...
- Каких еще детишек?!"

@темы: юмор, изображение гранёного стакана, божественная теория

---

The legacy of Horus

[Моргаер]

Потащенная на девианте картинка. ИМХО, - одно из самых интересных "постересевых" изображений Императора. (Судя по всему автор придерживается хаоситской версии о том, что за 300 лет демоны в варпе сожрали его душу.)

@темы: Их нравы, изображение гранёного стакана

---

[Моргаер]

Альтернативный вариант развития событий в лаборатории, в котором Император сумел отбить у Хаоса почти всех своих сыновей. У Богов не получилось раскидать их по другим мирам, хотя они успели затронуть малышей, оставив им их уникальные особенности внешности.
Как показала нам Ересь Хоруса, - Император обычно честно старался быть хорошим отцом (и лажал порой нещадно). Но при этом практически не разбирался в подростковой психике.
Собственно что было бы, если бы ему пришлось воспитывать 18.5 буйных сынишек в одиночку ))

@темы: Их нравы, юмор, восторженные звери в исподнем, божественная теория

---

Сообщников с наступающим 013.M03 :)

[Ауренга]

---

Инквизиторы

[Моргаер]

Инквизитор Коммодус Вок,. - представитель монодоминантных пуритан, которые: "Настолько пуритане, что даже радикалы. Верят в то, что лишь экстерминатус и массовые сожжения неверных спасут Империум. Ненавидят псайкеров, мутантов и почти всех других фракционеров. С собой почти всегда таскают целую армию штурмовиков и набор «Сделай экстерминатус сам». " (С) Лурк.
Не смотря на вышеупомянутое неоднократно давал Эйзенхону втянуть себя в авантюры различной степени сомнительности и разрешенности.

Инквизитор Голеш Хелдан, - верный ученик Вока и очень неоднозначный персонаж. Первый раз он встретился с Инквизитором Эйзенхорном еще будучи молодым учеником.
"Мне не слишком нравился этот человек, но он сохранял мужество и жизнерадостность перед лицом жуткой смерти и не оставил сомнений в своих навыках и преданности." (с) Эйзенхорн.
В процессе выполнения задания вместе с Эйзенхорном был серьезно ранен, в том числе и в лицо. В итоге его и так не слишком красивая физиономия была разукрашена немалым количеством коллоидных шрамов, что не сделало беднягу привлекательнее. Впрочем даже к этому Хелдан умудрился отнестись с оптимизмом, и решил, что если уж красавцем ему не стать, то страх, - тоже неплохое подспорье в работе инквизитора. С этого момента он принялся увлеченно модифицировать свою внешность, проявляя немалую в этом изобретательность.

Честно говоря мне всегда было интересно, как отнесся к этому его учитель )) И постоянно вспоминалась цитата из прекраснейшего фанфика по Star Wars "Эпизод 2.5" про Палпатина и юность Дарта Мола:

"...Но более всего ученик его поразил, когда однажды утром вошёл к нему в кабинет в их тайном убежище, раскрашенный под, в его понимании, древнего ситха.
Палпатин тогда как раз пил кофе и разбирал претензии Торговой Федерации к увеличению пошлин.
В результате кофе был пролит на колени и пакет документов, а сам Палпатин долго кашлял и отплёвывался, и даже подозревал, что его ученик таким оригинальным образом хотел закончить-таки своё обучение и отправить своего старого учителя на тот свет.
Забрак был горд произведённым эффектом.
-Ну, как? – спросил он и повернулся перед Палпатином вокруг своей оси.
-Очень… стильно, - только и произнёс старый ситх, судорожно вытирая кофе с себя и с документов. – Это… надеюсь, просто краска? Не татуировка?
-Почему же, - столь же гордо возразил забрак. – Именно татуировка. Ситхи должны уметь терпеть боль.
-Это я понял, - осторожно ответил Палпатин, промокая колени. – Но… ты не подумал – это ведь очень трудно будет потом… вывести?
-А зачем? – удивился забрак."

@темы: юмор, изображение гранёного стакана